Робинзона, ты туда не ходи, ты сюда ходи...

Этот рассказ принимал участие в конкурсе "Как я стал Робинзоном". Оставляю только текст моего не очень удачного начала. Теперь судить вам, моя дорогие читатели.

Жестокая робинзонада,

или жить захочешь – и не так раскорячишься!

КХ! БУМ! БАЦ! БА-БАХ! ХРЯСЬ! БДЫЩ! ШМЯК!..

ПО-МО-ГИТЕ! ЛЁЛИК! МАМОЧКА! СО-О-ОС!!!

…

Картинки закружились у меня перед глазами, как в быстром кино: крики, вопли, плач, ужас, прощание с жизнью… Какой мерзкий кошмар мне приснился, фу! О-ох… Со стоном открываю свои очи карие и…

Выплевывая из пересохшего рта песок, я огляделась. Не сон? Значит… Ну, конечно, то оно и значит! Авария была всамделишная. Я попала… в рай? Ну, да, пальмы, теплый морской бриз, лазурный океан, плещущийся у самых моих ног, птички заливаются на разные экзотические голоса. Рай, не придерешься.

Господи, за что?! Нет, не так. WHY?!!!

Ну почему я села на этот треклятый самолет? У меня же муж, маленькая дочурка! Я была так сча…

Стоп, а муж-то где? Нагрешить, слава тебе Господи, еще не успел, должен быть рядом. Хотя, возможно, его за мучения со мной отправили в другой рай. Боже, бедная моя девочка, сироти-и-и…

Что-то тут не то. Как-то уж очень реалистично ощущается и дурманящий запах океана, и зверское чувство голода. Ох, слона бы съела, если здесь водятся слоны размером с запеченную курочку.

«Кхх, ку-и, пхх», - запел желудок печальную песню и беззастенчиво прилип к позвоночнику. Да, организм явно требует не просто перекусить, а затолкать туда всего, что под руку попадется. Ну, вот все и прояснилось: я в преисподней, терплю адские муки за чрезмерное чревоугодие при жизни.

«…э-э-ся-а-а! А… ся-а-а!»

Кто меня зовет? Это ты, Господи?

«…э-э-ся-а-а! А… ся-а-а!» - донеслись до моих забитых песком ушей звуки родного ора.

УИ-И-И!!! Ого, а душа-то еще и визжать от радости не разучилась. Муж тоже тут, на тех же небесах. Значит, любовь до гроба!!! Вот они, воспетые гениями слова истинные чувства. Я присмотрелась и где-то там на горизонте увидела тоненькую, как полоска бекона (ох, не сойти бы с ума в этом чистилище!), линию зелени. Значит, где-то там остров. И если рассуждать логически, то и муж там. А может, рядом есть и другие острова, где «тусуется» мой благоверный? Но звук шел оттуда. Вот только понять бы откуда и сколько до «оттуда» ковылять на своих ангельских крылышках. Или чё там у меня выросло вместо ног?

Осмотр моей прекрасной половины туловища дал удовлетворительные результаты, и я убедилась, что козлиные ножки мне так и не подарили. А стало быть… А стало быть крылья ангела все же есть, и посему я смогу преспокойно пересечь этот райский океан спокойствия и безмятежности. Я зашла в воду прямо в босоножках (а что, все стразы в песке, пусть помоются), наклонилась и попыталась разглядеть, какой формы мои крылышки. Мне бы очень хотелось, чтобы как у феи: тонкие, прозрачные и заостренные.

В кристально чистой и спокойной водице отразилась искаженная физиономия неизвестно кого. Крыльев не было и в помине. Зато был рваный шифоновый топ, перепачканные неизвестно чем (понюхала – нет, не экскременты чаек) легкие шорты и полный разброд на голове. М-да, в гроб краше не кладут. Видок как раз для ожившего зомби.

А поскольку в зомби я не верю, то и к мертвякам себя приписывать рано.

Та-ак, что там у нас на повестке дня, если вопрос о принадлежности к этому миру отпал?

Ах ты, черт, муж! Он же там… А я тут… А как же я… А может мне…

Нет, плаваю я неплохо, но до того острова пилить и пилить. Ну, положим, Андрей сам ко мне может добраться, он плавает лучше. А почему же он тогда…

Вот дурында!

«А-АНДРЕ-Э-ЭЙ!!!» - ору я во всю мощь своих неслабых легких. И повторяю процедуру еще дважды. С того (с того ли?) берега ко мне прилетает то же хилое дуновение моего имени.

«АНДРЕЙ, Я ЗДЕСЬ!!!»

Пересылка идиотских телеграмм продолжалась минуты три. Вот же ж дал Бог легкие: муж меня слышит и даже пытается что-то ответить, а я его ни чуточки не слышу. Ладно, поплыву, там разберемся. Ох, и устроит же он мне за то, что так далеко заплыла! У-ух! Он у меня на этот счет строгий.

Водичка была – супер. Я только зашла по пояс, как вдруг словно что-то в спину ударило. А потом и в… Ну, не будем уточнять, здесь дети.

Какулы! Мать честная! Одна, две… Больше двух я считать не стала, потому как драпанула к берегу так, что «бедняжки», наверное, жутко испугались – а может, и растерялись – от такой прыти. В пяти метрах от кромки воды я все же сосчитала торчащие плавники. В разных местах появилось штук шесть. А сколько еще под водой прячется? Для меня одной хватило бы и одной прожорливой твари… в смысле божьей. А тут!!!

Коленки не просто затряслись, а затанцевали джигу. Господи, за что? Самолет опрокинул, с мужем разделил, акул в океан понатыкал. Дальше-то что? Помереть тут? Нет уж, не дождетесь! Нам, татарам, все равно, что… Ой, нет, что-то не к месту. Это, как его… Нас не догонишь! Ну, или что-то в этом роде.

Так, что умница Алеся знает об акулах? Во-первых, это самые огромные рыбы. Во-вторых, хладнокровные. В-третьих, прожорливые, паразитки. И зубастые. Мама, роди меня обратно!

Так, Викторовна, без паники! У любого хищника можно найти слабое место. У акулы это нос. Стукни по нему, она и отвяжется. Беда в том, что от страха не успеешь не только любовно шлепнуть ее по носику, но и вообще испугаться. АМ! – и все, и нет человечка.

Что ж делать-то? Быстренько вспоминай, что ты там недавно читала про хищных рыб. Помню только про пираний. Ну, в общем, подходит: рыбки хоть по размеру и разные, а подлая суть остается схожей. И те и другие любят… КРОВЬ?!

Я тут же осмотрела все, до чего мог дотянуться мой взгляд: руки, ноги, живот, яго… Спину тоже. Царапин, слав те, не было, открытых ран тоже. Любопытные акулы – а они крайне любопытны – просто могут и не обратить на меня внимания, а могут захотеть поиграть в салочки… зубами.

Час от часу не легче!!! Если выражаться литературным языком – то попросту нужно остаться немой, как рыба. Н-да, ситуация, конечно, не из простых. Да ничего, и не из таких… Хотя… я, акулы, голод обеих сторон, океан. Нет, действительно, хуже еще не было и быть не может.

Слоняться бесцельно по берегу я уже не могла: вид алчущих крови плавников нагонял на меня жуткое желание заматериться. Что там Робинзон делал, когда на необитаемый остров попал? Э-э… Правильно, покушал перво-наперво. Значится, надо тоже обнюхать… то есть это, осмотреть остров, может, чего полезного и отыщу.

Возвышавшаяся за спиной стена джунглей напомнила мультфильм «Мадагаскар». Было бы здорово, если бы здесь на суше хищников не водилось. Мне и зубастиков за спиной для великой гармонии с миром хватает – ну полный фэн-шуй! Вздохнув погорше, так, для себя, я двинулась в чащу. Дальше началась сказка.

Деревья расступались, открывая дивные пейзажи, так что даже дух захватывало. Надо же, а я думала, что в экстремальных ситуациях у меня мозги напрочь отключаются. Ан нет, работают родимые, да еще и красотами окрестными любуются. Что б поесть, а? К ногам, как по волшебству упал банан. Я подняла голову и увидела среди густой листвы высокого дерева небольшую обезьянку. Мы некоторое время изучали друг друга наивными детскими глазами, а потом маленькая нахалка громко рассмеялась, глядя мне в лицо. Я живенько подобрала банан, и чтобы сородичи хвостатой растяпы не отобрали единственную доступную мне добычу, затолкала его себе в рот почти что с кожурой. Калорийный фруктик плюхнулся в пустой желудок и, почувствовав себя слишком вольготно, запел дурным голосом, требуя компании. Пришлось ублажать одинокого гостя и искать ему собутыль… друзей, в общем. Около получаса я рыскала по зарослям, нашла какую-то кислятину и отослала к разбушевавшемуся банану. В желудке приутихли, перестав отвлекать меня от насущного вопроса: как перебраться на другой берег, самой не став гостьей в желудке у акулы.

Островок оказался небольшим, поиски пищи скоро привели меня на другой конец. Там берег круто уходил вниз (а я и не заметила, как все время поднималась вверх по отлогому склону холма), скромно заканчивался тонкой полоской каменистого пляжа и тонул в бескрайнем океане. Других островов на горизонте не вырисовывалось. Я огляделась и уже лучше рассмотрела поверх густой зелени «моего» острова одинокий и маленький островок. Кажется, на песке возле воды кто-то был. Я взмолилась, чтобы это был мой Андрей и чтобы с ним все было хорошо, пока я не доплыву до него. А уж потом… Уж потом-то он у меня получит свою «экзотику»!!! До конца жизни буду ему припоминать.

В густых зарослях я заметила неестественно аккуратную проплешину. Задав себе верное направление, я двинулась туда. Через каких-то минут десять или около того я вышла на полянку, посреди которой стояла полуразвалившаяся посеревшая хижинка.

Первая мысль: «Люди?!» Вторая: «Дикари-каннибалы?!» Третья: «Да хоть и дикари, лишь бы люди!» Я осторожно приблизилась к хибарке и заглянула внутрь сквозь щели. Спрятаться там хищнику было бы негде: пустое пространство, ветошь на полу и…

Что-то блеснуло. Я почти сорвала хлипкую дверь с петель. В освещаемом тусклым солнечным лучом углу лежала какая-то коробка. Я подошла, взяла свою находку в руки и со скрипом открыла крышечку. Две гильзы. Насколько я могу судить, от ружья, и, может быть, даже двустволки. Но на кой они мне, использованные? Даже если бы это были патроны, у меня все равно нет ни…

Я шагнула назад, наткнулась ногой на что-то твердое, мгновенно обернулась и… сердце с бешеной скоростью подпрыгнуло к носоглотке и ухнуло вниз так, что, наверное, потревожило мирно спящий в желудке банан. Меня замутило. От одной мысли, что у меня есть оружие, голова побежала кругом. Да, это была она, двустволочка. Теперь я могу обороняться. Даже от тех же акул. Правда, из ружья я стреляю примерно так же, как ежик из лука, но попробовать все же стоит, а вдруг кого и пристрелю. Только бы не себя!

Мысли помчались вскачь, отпуская на волю мое неуемное воображение, которое рисовало, как я могу ловко избавиться от гадких акул, с геройским видом доплыть до противоположного берега и обнять наконец своего любимого мужа. И вдруг полет фантазии прервался, мощно и гулко стукнувшись о стену реальности. Две гильзы и одно ружье. Стрелять есть из чего, но нечем.

Дрожащими от обиды и ярости руками я схватила ружье, не с первого раза раскрыла его и едва не расхохоталась нервным психическим смехом: два патрона были внутри. Я щелкнула стволом, вставив его на место, как делала в тире когда-то, перебросила ремень через плечо и вышла на воздух.

У меня есть шанс, но такой призрачный, что на него вряд ли можно положиться. Что я буду делать с ружьем? Убивать акул? В лучшем случае, прикончу одну. А с остальными что? Пусть пожир…

Мысль была невероятно жестокой и пронзила меня, как раскаленная спица. На Амазонке пастухи, переправляясь со стадом овец через реки с пираньями, закалывают одну и бросают на съедение плотоядным рыбкам, а сами переправляются чуть дальше, вверх по течению. Убить акулу я не смогу, для этого ни у меня не хватит меткости, ни у акулы дурости подплыть так близко, чтобы позволить себя пристрелить. А вот… Закланный агнец. Да, может сработать.

Я снова стала подниматься вверх по склону, вглядываюсь в густую листву. На одной из веток сидела крупная птица, биологическое название которой я, естественно, не знала. Непуганая пташка смотрела на меня то одним, то другим глазом, словно хотела спросить, что мне от нее нужно. Этот взгляд заставил меня сомневаться в правильности задуманного. Но тут я вспомнила глаза своей малышки, ее смех, ее забавные косички и то, как она все время спрашивает: «Де моя мама?», стоит мне просто выйти из комнаты. Оставить ее одну, чтобы за нее некому было заступиться, чтобы никто не смог приголубить ее так, как я? Да, я эгоистка, да, я жестокая, да, птица не виновата в моей беде, но я не могу иначе. Я должна это сделать, как бы дико это не казалось.

Я осторожно уперла приклад в плечо и, молясь о том, чтобы не промахнуться, чтобы патроны не отсырела, чтобы птица не вспорхнула раньше времени, чтобы у меня не дрогнули руки… Курок поддался с трудом, но выстрел прогрохотал такой мощный, что плечо сильно дернулось назад и на время заложило уши.

Кажется, я промахнулась. Птицы на ветке не было. Ради смеха (а в такой ситуации мне больше ничего не оставалось) я пошарила взглядом по земле. Разбросав крылья в стороны, убитая птица лежала на траве. Я долго стояла над ней, тупо глядя на оперенный трупик. И с притупленным чувством реальности происходящего подняла птицу и поволокла к вершине холма.

Там ослепительное солнце осуждающе взглянуло на меня с бирюзового небосвода. Внизу плескался океан и разочарованно перешептывался со всем вокруг. Ощущение было такое, словно я совершила по меньшей мере сто убийств кряду. Силы на секунду меня оставили и я буквально свалилась на землю, все еще сжимая в дрожащих руках крыло несчастной птицы.

Я сильная. Я могу. Я должна. Я хочу. Я буду жить! Да,  черт побери, буду, вопреки и назло!

Не зря же я все это затеяла. Надо довести этот фарс до конца. Зачем было убивать эту птицу, если сейчас решила опустить руки? Встань! Немедленно! Сейчас же!

В мыслях стало проясняться. Я стала думать, как мне подбросить приманку акулам. Я все правильно делала. Даже если я брошу птицу здесь, хищницы учуют кровь и слетятся на свое отвратительное пиршество голодной стаей, открыв мне путь к спасению. Только птицу нужно забросить подальше от берега.

Я беспомощно оглядела себя и землю под ногами. Ничего подходящего. Вот если бы у меня была…

Как обычно, «гениальные» идеи приходят ниоткуда. Я быстро сняла бюстгальтер, уложила на «чашечки» мертвую птицу и стала раскручивать эту «пращу» над головой. Конечно, я хотела отпустить в океан только приманку, но своенравная деталь моего интимного туалета выскользнула из рук и, пролетев приличное расстояние, спикировала на воду. Мне осталось ждать, когда приплывут акулы.

Кровавое пятнышко медленно-медленно расплывалось вокруг несчастной жертвы.

Первую акулу я не заметила. Она просто внезапно выпрыгнула из воды. Я дико закричала от испуга и бросилась вниз по склону к противоположному берегу. Чуть погодя я заставила себя остановиться и идти спокойно. Там, с той стороны, уже, должно быть, начиналась драка за растерзанный клочок перьев. На моих руках оставалась кровь птицы, я стала искать, чем бы оттереть ее. Как будто кто-то оттуда, сверху, продолжал помогать мне: справа заискрился ручей. Моя руки в холодной воде, бьющей из-под земли, я запоздало подумала, что могла бы подбросить еще одну приманку, чтобы наверняка. Но ни сил, ни желания снова убивать животное у меня не было. Пусть оставшийся патрон поможет еще кому-нибудь.

На берег я вышла в полной боевой готовности и с решимостью заколоть первую попавшуюся акулу своими маленькими, но острыми каблучками. Как я их не лишилась, бегая по острову, не понимаю. Наверное, я бы точно победила в забеге на шпильках, настолько они для меня стали естественными и удобными. Я не сняла с себя ничего. Шифоновый топ легкий, почти облегающий, шорты спортивного типа. К тому же, это вся оставшаяся у меня одежда. Единственное, что я себе позволила изменить в гардеробе – оторвать от топа нижний слой ткани и повязать его себе на голову вместо банданы, чтобы голову не напекло, пока буду плыть.

Почти половину пути, разделяющего острова, я проплыла на одном дыхании. Ровно, размашисто, по-лягушачьи, но достаточно быстро. А потом мне вдруг взбрело в голову обернуться. Нет, акульи плавники за мной не гнались, но перед глазами встала недавняя «цирковая сцена» с акулой и ее жертвой в главной роли.

Руки и ноги сразу же налились свинцом. Я сбилась с ритма и дыхания, даже немного глотнула воды, поперхнулась и закашлялась. На берегу кто-то оживился. Я ясно увидела, что это Андрей. Он вскочил на ноги и стал бегать по берегу, забежал в воду, махая мне одной рукой. Вторая у него была обмотана какой-то тряпкой. Боже мой, он ранен!

Второе дыхание у меня по жизни было закрыто, такая я уже невезучая. А тут вдруг не просто открылось, а распахнулось во всю мощь. Я поплыла кролем, каким могла, но дело стало продвигаться заметно быстрее. Там был мой любимый, мой единственный, лучший на свете мужчина, и он нуждался во мне, пусть он никогда в этом и не сознается.

Линия берега стала отчетливой, я видела разбросанные у кромки воды обломки деревьев и ветки. Белые барашки волн набегали на песок и уходили назад, оставляя за собой космы водорослей. Я так обрадовалась, что закричала мужу: «Эгей!» и замахала рукой.

«СЗАДИ!!!» - закричал Андрей и бросился в воду.

«СТОЙ!!! - истошно завопила я. – Нельзя! Кровь! Не смей! Андр… А-А-А!!!»

Что-то скользкое и упругое коснулось моей ноги, и я заорала от страха так, что забыла обо всем на свете. Даже о том, что нужно плыть.

Прямо подо мной появилась серая спина.

Беззаботные детские игры. Школа. Первая неудачная, слишком ранняя любовь, исказившая всю мою детскую душу. Первые ростки славы, зависть, неприязнь, пренебрежение. Ура, я принята в университет!!! Встречи, расставания. Не те, все не те. И вот ОН! Да, мой самый близкий и самый надежный человек. Рождение дочери. Моя милая мамочка. Мой юморной братишка. Я никого больше не увижу? Это конец? И моим близким теперь даже не останется ни косточки, которую можно похоронить?

Всё это промелькнуло перед глазами в долю секунды.

И я даже не сразу поняла, что меня не собирается есть акула. Это был маленький дельфин. Я так удивилась этому открытию, что не сразу сообразила, что надо делать. А самое умное морское животное поднырнуло под мою руку, судорожно уцепившуюся за дельфиний плавник. Мне вдруг захотелось обнять моего невольного спасителя, сказать ему спасибо, но, похоже, это был чуждый сентиментальности самец. Он потащил меня к берегу.

Напряжение схлынуло с сердца, как внезапно отступивший прибой. Такого не бывает. Так хорошо все не может идти. Всегда есть элемент подлости во всем, что касается меня. Где-то здесь должен быть подвох.

А дельфин быстро нес меня к берегу. Значит, все будет хорошо? Я не погибну здесь? Господи, спасибо тебе. Пусть я иногда и ругаю тебя за несправедливость, прости и… спасибо еще раз.

Слезы хлынули из моих глаз безудержным потоком и я все не могла остановить их. Ревела уже в голос. У меня всегда так: когда плохо – я кремень, несокрушимая скала, а стоит ситуации резко измениться в лучшую сторону – мой стальной стержень ломается, как зубочистка.

Дельфин передал меня мужу буквально с плавника на руки, клюнул ободряюще в щеку и, проверещав что-то на своем забавном дельфиньем, сделал хвостиком «адьё».

Андрей дотащил меня до берега на здоровой руке, усадил на песок и, обнимая за плечи, долго убаюкивал, как ребенка, приговаривая ласковые и нежные утешения.

«Прости, я сам должен был… Я, а не ты».

«У-у теб-бя кр-ровь, - глотая слезы, показала я на его обмотанную майкой руку. А потом посмотрела ему в глаза и почти спокойно спросила. – Мы здесь одни? Нас никто не найдет?»

«Пилот успел передать координаты перед падением. Найдут. После всего…»

Видя, что я опять готова разреветься, он задал самый неподходящий вопрос:

«А ты чего в босоножках-то?»

Мой истерический хохот еще долго отпугивал акул от острова…